В 1920-х гг. русская эмиграция поставляла иллюстрации для библиофильских изданий Пушкина на иностранных языках. Советские искусствоведы той поры пытались найти объяснение всплеску этих библиофильских изданий и высказывали мнение, что это связано с гиперинфляцией (т.е. вложения в дорогие малотиражные книги рассматривалось как инвестирование). Ладно, в Германии была гиперинфляция, но два из трёх изданий "Бориса Годунова" вышли в Париже, только одно — в Берлине. И почему так много русских авторов издавалось? Явно не для русской эмиграции. Интересный вопрос.

В СССР в годы НЭПа тоже выходили библиофильские книжки в воскреснувших частных издательствах: "Скупой рыцарь" с рисунками Добужинского (1922), "Медный всадник" с рисунками Бенуа (1923), да ещё, пожалуй, "Домик в Коломне" с ксилографиями Фаворского. Много было массовых изданий с хорошими рисунками, но плохого полиграфического качества. Добротные книги выпускала "Academia", но уже ближе к Пушкинскому юбилею, когда постарались и государственные издательства.

1) Художник Н.Купреянов — известный представитель "мирискуснического" направления. Книга "Борис Годунов" вышла в 1923 году в государственном издательстве.

Мáстерские миниатюры (заставки к каждой сцене). Увы, я больше ничего не обнаружил..

2) Художник Н.Алексеев (с ним мы уже встречались). В 1929 году вышел большой однотомник избранных сочинений Пушкина. В иллюстрированной пушкиниане этот том том отмечается как первое собрание сочинений Пушкина, проиллюстрированное одним художником. Художник умер в 1934 году, пользовался хорошей репутацией среди пушкинистов. Но никаких выдающихся достоинств в его рисунках я так и не увидел.

3) Художница А.Якобсон. В 1936 году она сделала иллюстрации к томику "Драмы" в изящной "ленинградской" серии. К каждой пьесе — по одной иллюстрации. К "Борису Годунову" тоже одна. Одна из последних "народных" сцен — Пушкин (предок) с лобного места возвещает о победе царя Димитрия, а народ собирается "вязать борисовых щенков". Общий вид на Кремль, подошло бы к любому историческому рассказу о XVII веке.

Событием не только для пушкинского юбилея, но и для всей истории отечественной книжной графики стали иллюстрации 1937-го года В.Свитальского к "Борису Годунову".

Издательство "Academia".

Это издание у меня есть. Но сканами воспользуюсь теми, которые в открытом доступе выложены на сайте РГБ — они профессиональные.

На примере эмигрантских иллюстраций к "Борису Годунову" видно, какие концепции выбирали наши художники, имевшие за плечами опыт "мирискусников": пышный реализм в "русском стиле" (Зворыкин), имитация древнерусского стиля (Шухаев), традиционный немецкий экспрессионизм, незначительно изменившийся со времён Тридцатилетний войны (Масютин). Свитальский владел разными приёмами: достаточно вспомнить его прелестные силуэты к "Евгению Онегину" — стилизация, призванная воссоздать дух пушкинской эпохи.

В "Борисе Годунове" Свитальский тоже задумал стилизацию. Иконописный стиль в светской иллюстрации к 1937 году уже не был уникальным — он в СССР вовсю разрабатывался мастерами Палехской артели, и они отодвинули восприятие этого стиля в давние эпохи ("Слово о полку Игореве", сказки Пушкина). Надо было выбирать другую стилизацию.

1) Портрет.

Портрет Годунова и надпись латиницей. Свитальский за образец взял западно-европейские гравюры той эпохи (техника у Свитальского, как отмечено в библиографической справке, "прорезной рисунок"). Мы видим Смуту глазами европейцев.

Царь Борис слегка нахмурен, но не грозный. Не страдалец. Мизинец на левой руке кокетливо отогнут (если не кокетливо — то Годунов левша и знатный сабельный рубака).

2) Кремлёвские палаты. Шуйский и Воротынский.

Гравёр-иностранец усиливает экзотичные детали — меховые шапки бояр.

3) Красная площадь. Народ.

Безликая толпа ждёт согласия Бориса венчаться на царство. Иностранец не замечает в этой толпе юмористических персонажей — бабу, бросающую ребёнка, чтобы он заплакал, и двурушников, увлажняющих глаза слюнями.

4) Ночь. Келья в Чудовом монастыре.

Пимен с Гришкой Отрепьевым.

Сцена с мёртвым царевичем из рассказа Пимена. Что-то это слишком архаично для манеры европейских мастеров начала XVII века.

5) Корчма на литовской границе.

Григорий Отрепьев сбегает от преследователей. Ещё более архаично.

Иностранный гравёр творчески подошёл к делу — использует приёмы русской миниатюры. Или часть гравюр делает подмастерье — один из тех, кого Годунов послал за границу, а он там и остался.

6) Царские палаты. Царевич чертит географическую карту.

Ну вот, европейские занятия — и техника рисунка вполне европейская.

А следующая иллюстрация, скорее всего, помещена в конце сцены ошибочно. Заседание царя Бориса с боярами и клиром — или более раннее, или более позднее событие пьесы. Но это не важно — важно содержание.

Может быть, эта картина помещена здесь в одной сцене для контраста с предыдущей. Архаика и официоз в рисунке. Так в Европе рисовали совещание монарха с какими-нибудь Генеральными штатами за сто лет до русской Смуты. Вековая отсталость России (общепризнанный взгляд в советской историографии).

7) Краков. Дом Вишневецкого.

Возвращаемся к европейской манере рисунка. Поляки признали Гришку Отрепьева законным претендентом на русский престол. Сцена поднесения Лжедмитрию латинских стихов. Отмечается его образованность: он знает латынь (и польский язык, само собой).

8) Замок воеводы Мнишка в Самборе.

Продолжается европейская линия. Грациозные Марина и Димитрий. На заднем плане — показ западных мод (не совсем польских, кстати).

9) Ночь. Сад. Фонтан.

А вот Димитрий в чисто польском одеянии, более близком русским одеждам. В поход к соотечественникам собрался.

Последний рисунок в цвете. Было бы интересно понять, что объединяет цветные "гравюры".

10) Граница литовская.

Официозная картина. Димитрий и Курский в парадных западных доспехах ведут войско в бой. Впереди — MOSQWA.

11) Равнина близ Новгорода-Северского.

Француз и немец — наёмники, служащие царю Борису, обсуждают поражение русского войска (и своё поражение, вообще-то). На заднем плане — бегущее правительственное войско в русских островерхих шлемах.

12) Площадь перед собором в Москве. Юродивый.

Переносимся в Москву — и тут же рисунок приобретает некоторые черты русского иконописного стиля (характерные очертания ног под длинными одеждами).

13) Москва. Царские палаты. Смерть Бориса.

Русского стиля всё больше.

14) Лобное место. Пушкин.

Панорамный рисунок Красной площади с Лобным местом. Можно сравнить с рисунком А.Якобсон (в начале колонки).

15) Кремль. Дом борисов. Стража у крыльца.

То, что у Пушкина осталось за кадром — трупы "борисовых щенков". Безмолствующий народ виден на площади через приоткрытую дверь.

Эту — последнюю — иллюстрацию неоднократно воспроизводили в искусствоведческих обзорах как образец иллюстрации к "Борису Годунову", оригинальной по форме и необычной по содержанию.

Досоветские традиционные иллюстрации к "Барышне-крестьянке" ничего из себя не представляют. Поэтому по хронологии у меня первым идёт период 1920-х — 1930-х гг., когда иллюстрации делались как художниками в СССР, так и русскими эмигрантами за границей.

М.Добужинский — представитель русского модерна, мирискусник. Его силуэты — самые известные и высокоценимые иллюстрации к "Барышне-крестьянке". Они есть во всех альбомах иллюстрированной пушкинианы. Воспроизводятся, как правило, две композиции.

Эти композиции помещены в современном издании (М.: Эксмо, 2009):

В иллюстрациях к "Повестям Белкина" в этом сборнике много отсебятины — к "Барышне-крестьянке" поместили дополнительно два рисунка Добужинского из других циклов. Однако нужные нам силуэты там со всеми мелкими деталями — сканы даю из этого издания.

Не зря, конечно, растиражированы сцены встреч Алексея и Лизы: первая встреча с крестьянкой и вторая с барышней. Притягательные рисунки.

Выполнены силуэты были в 1919 году. Гражданская война, военный коммунизм — а Добужинский о "Барышне-крестьянке". Пронзительные иллюстрации получились. Было первое издание в виде книги в 1923 году — этого издания у меня нет, в Интернете встречается только обложка (крафтовая, что указывает на хорошее качество издания в одной из дореволюционных передовых типографий).

У меня есть массовое издание 1936 года.

Библиографическое описание из каталога-справочника.

Добавления к библиографии: тираж 300 тыс. экз., цена 80 коп.

Книжки на Фантлабе нет, подал заявку.

Только в этом издании — весь небольшой цикл из четырёх иллюстраций (рисунок на обложке, получается, Добужинскому не принадлежит). Странно, но две оставшиеся иллюстрации в современных изданиях и в Интернете отсутствуют. Забыли о них.

А иллюстрации хороши. Вот напряжённая сцена охоты на зайцев (когда либерал Муромский свалился с лошади перед оврагом). Добужинский уже использует белый силуэт на чёрном поле, сочетая его с традиционными чёрными силуэтами.

А вот заставка к повести: Алексей учит Лизу-Акулину грамоте. Перекрестив веточки, показывает ей, как буква "Аз" выглядит.

Добужинский этот эпизод расширил: у Пушкина ничего про подручные пособия не сказано.

цитата

— „Изволь, милая; начнем хоть сейчас“. Они сели. Алексей вынул из кармана карандаш и записную книжку, и Акулина выучилась

азбуке удивительно скоро.

Эмигрант В.Масютин проиллюстрировал в 1922 году немецкое издание "Повестей Белкина". Мы с Масютиным во всех предыдущих повестях встречались.

К "Барышне-крестьянке" иллюстрация такая.

Это, конечно, сцена выхода загримированной Лизы к гостям. Масютин все картинки к "Повестям Белкина" делал юмористические. Особенно смешно бывало из-за того, что он к патетическим сценам карикатуры рисовал. Ну а здесь сама сцена у Пушкина смешная — на долю Масютина ничего не досталось.

В "пушкинском" томе "Литературного наследства" (№ 16-18) в 1934 году П.Эттингер отметил среди ксилографий, неиспользованных к тому времени в издательствах, иллюстрации Г.А.Туганова к нашей повести. Две гравюры Г.Туганова были приведены в самом томе. Ни в каких других источниках сведений об этом цикле не обнаружено. По художнику: о нём помнят как о представителе русского авангарда, оцифрованы несколько его детских книжек. Вот здесь за сотни тысяч рублей выставлена на продажу его супрематическая композиция (никто не купил). То, что этот художник не реалист, видно и по иллюстрациям к "Барышне-крестьянке".

Вот традиционная для иллюстрирования сцена первой встречи Алексея и Лизы-Акулины. Композиция простейшая, но мастерски сделана.

Вторую иллюстрацию я затрудняюсь соотнести с конкретной сценой: молодой человек что-то проповедует, слушатели (в числе которых барышня) ему самозабвено внимают. Видимо, это общий набросок атмосферы появления Алексея в начале повести — загадочного выпускника университета.

Но здесь дело не в сюжете — техника ксилографии впечатляет. Напряжённые фигуры, непонятно как образующиеся завихрения. В общем, реалистический супрематизм. Да, понимали тогда толк в гравюрах.

Сборник 1929 года, известный тем, что это первое собрание сочинений Пушкина, проиллюстрированное одним художником. Художник — Н.Алексеев, с которым мы уже несколько раз встречались в связи с иллюстрациями из этого сборника.

Сцена обучения Лизы-Акулины грамоте.

Художник не принадлежал ни к модернистам, ни к супрематистам. В советской графике 1920-х гг. это было редкостью. Может, поэтому о Н.Алексееве уважительно отзывались тогдашние искусствоведы. Сам рисунок, конечно, простейший по технике (может быть, художником учитывалось, что воспроизведение будет примитивными средствами на газетной бумаге).

Ленинградское издание "Повестей Белкина" в юбилейной серии. Встречались с этим изданием по поводу всех предшествующих повестей. Ксилографии — по одной к каждой повести. Эти иллюстрации (по сравнению с картинками Н.Алексеева) претендуют на изысканность.

Сцена всё также — первая встреча в лесу. Гравюра уходит от геометричности, старается быть ближе к обычному рисунку.

Хижинский, вероятно, не думает, что в этой повести надо в иллюстрации создавать напряжение (а ксилография к этому способна в силу своей угловатости). Милый русский подлесок.

Ещё один сборник с ксилографиями. Отдельный томик "Повестей Белкина", вышедший в юбилейном году в издательстве "Academia". Эти томики были адресованы эстетам. К каждой повести имеется заставка и концовка.

Пискарёв нашёл неожиданный ракурс подачи первой встречи: Лиза в крестьянском обличии поджидает в засаде Алексея, гадая на ромашке. Иллюстрация для интеллектуалов: никакого действия нет.

А, нет, в концовке есть действие: Лиза отбивается от назойливого Алексея, признавшего в ней свою Акулину и на радостях распустившего руки.

цитата

Лиза вздрогнула, подняла голову, закричала и хотела убежать. Он бросился ее удерживать. „Акулина, Акулина!..“ Лиза старалась от него освободиться... „ Mais laissez-moi donc, monsieur; mais êtes-vous fou?“ <„Оставьте же меня, сударь; с ума вы сошли?“> повторяла она, отворачиваясь.

В 1936 году издательство "Academia" выпустило ещё и шеститомное собрание сочинений Пушкина.

Я считал, что с точки зрения иллюстраций там ничего нового нет. Ошибся. Были иллюстрации, специально созданные для этого издания. Как раз в томе 4 (проза).

Случайно в Интернете наткнулся на иллюстрацию из этого тома именитого в дальнейшем художника Б.Дехтерёва

Издательство "Academia" было эстетским. Иллюстрации заказывались прогрессивным художникам. Для отдельного издания "Повестей Белкина" Пискарёва вон пригласили. Но времена авангарда и последователей русского модерна уже прошли. Это, наконец, поняла и "Academia". Дехтерёв — реалист. Рисовальщик он отличный — в ранних работах это особенно видно (а его иллюстрация к "Барышне-крестьянке" — ранняя работа).

По уровню техники никакого сравнения с дореволюционными иллюстраторами-ортодоксами. Но концептуально это, конечно, возврат к прошлому. Хотя Дехтерёв никогда не будет парадным живописцем — он и во времена сталинского ампира сохранит традиции выдержанного рисунка.

"Метель" — повесть, поставленная Пушкиным на второе место в белкинском цикле. "Метель" близка по времени действия к "Выстрелу": период 1812-1815 гг. (собственно Отечественная война остается за кадром). Если "Выстрел" — тягостная повесть о душе, истерзанной жаждой мести, то "Метель" считается светлой повестью со счастливым концом (такому восприятию много способствует знаменитый вальс Г.Свиридова из музыки к одноимённому кинофильму).

Сегодня — первые иллюстраторы "Метели" (по 1937 год).

Скелет сюжета. Барышня Маша любит бедного офицера Владимира. Родители против. Молодые решают тайком обвенчаться. В избранный для этого дела день разыгралась метель. Маша до церкви доехала. А Владимир сбился с дороги и в церковь попал только на следующее утро: "Какое известие ожидало его!". Через несколько дней он известил родителей Маши о разрыве и уехал в армию (потом умер от ран, полученных при Бородино). "Меж тем война со славою была кончена". Победоносный полковник Бурмин залечивает лёгкую контузию в поместье Маши. Новая взаимная любовь. Бурмин рассказывает, как перед войной в метель сбился с дороги, попал в неизвестную церковь и в шутку встал к аналою с чьей-то невестой. После произнесения сакральной формулы сбежал из церкви. Но считает, что женат-то он не в шутку. Поэтому с Машей у него будущего нет. Как он ошибся!

цитата

— Боже мой, боже мой! — сказала Марья Гавриловна, схватив его руку, — так это были вы! И вы не узнаете меня?

Бурмин побледнел... и бросился к ее ногам...

Для иллюстраторов ключевые моменты — те, которые сам Пушкин описывает с большим напряжением. Знаменитый лингвист академик Виноградов акцентировал внимание на этих моментах в связи с метелью.

Во-первых, это Маша, выбегающая в метель, чтобы ехать на тайное венчание: ветер пытается остановить Машу, "метель воспринимается как предвестие несчастья". Машу метель не остановила.

Во-вторых, это Владимир, рвущийся к месту венчания: "метель как длительный и разрушительный процесс, как действие грозной и враждебной силы". Владимир не смог преодолеть воздвигнутое метелью препятствие.

В-третьих, это Бурмин, который метель не воспринимает как бедствие; напротив, Бурмина метель подталкивает в сторону Маши (т.е. к счастью).

Вот художники и любят рисовать Машу в метели и Владимира в метели. А Бурмина в метели не рисуют.

В русской графике я не считаю заслуживающим внимания ничего, что было до художников "Мира искусства". Но это несправедливо по отношению к старым мастерам: некоторых современных-то беспомощных художников приходится показывать. Пусть уж и Суриков будет.

Знаменитый живописец, который несколько раз пытался делать иллюстрации к Пушкину. Бывал за это жестоко бит искусствоведами. В альбоме "Пушкин в изобразительном искусстве" 1936 года суриковские иллюстрации к "Полтаве" были объявлены "скудными и слабого качества" (Э.Голлербах). К "Метели" суриковских иллюстраций не приводилось (видимо, считались ещё хуже, чем к "Полтаве").

Но уже в аналогичных альбомах 1961 г. и 1987 г. иллюстрации Сурикова к "Метели" поместили. К тому времени значение Сурикова как живописца стало уже бесспорным, это подняло в цене и его книжные иллюстрации.

У Сурикова первая картинка — метель, стихия. А вторая картинка — жанровая, сцена в церкви, когда раскрылась подмена жениха. Стихию наши живописцы всегда хорошо рисовали, а вот в жанровой сцене основательность Сурикова вошла в противоречие с лёгкостью Пушкина.

На самом деле суриковские картинки наглядно показывают разницу между живописью и книжной графикой. В обычной деятельности для гениального Сурикова это были бы наброски, которые года через два переросли бы в огромную картину маслом. А здесь приходится останавливаться.

Сборник 1929 года, отмеченный тем, что это первый пушкинский сборник, проиллюстрированный одним художником. Забытый ныне график Н.Алексеев.

А вот к этому художнику Голлербах в 1936 году сочувственно относился. Видимо, считалось, что для книги такие рисунки лучше суриковских набросков. Выбрана сцена в церкви — та же, что и у Сурикова. Рисунок плоский, кажется примитивным после суриковской штриховки.

Но бесспорно, что стремительность пушкинской сцены у Алексеева передана лучше, чем тяжеловесная массовка у Сурикова.

цитата

Нас обвенчали. «Поцелуйтесь», — сказали нам. Жена моя обратила ко мне бледное свое лицо. Я хотел было ее поцеловать... Она вскрикнула: «Ай, не он! не он!» — и упала без памяти. Свидетели устремили на меня испуганные глаза. Я повернулся, вышел из церкви безо всякого препятствия, бросился в кибитку и закричал: «Пошел!»

"Повести Белкина" 1936 года из "ленинградской серии"

Очень стильная гравюра по дереву. Церковь (место встречи) в вихрях метели. Вроде бы, нейтральный пейзаж. А по существу — тема судьбы (кто-то встретился, а кто-то нет) как квинтэссенция пушкинской повести.

Книга, изданная в издательстве "Academia" в год пушкинского юбилея.

Гравюра Пискарева была высоко оценена искусствоведами и приводилась как образцовая графика в альбомах иллюстрированной пушкинианы как в 1961 году, так и в 1987 году. Владимир честно боролся с метелью, но в отчаянье признал своё бессилие.

Было две иллюстрации: заставка с метелью (которую воспроизводили потом) и жанровая концовка, когда Бурмин пал на колени перед Машей.

Этой книги у меня нет. Привожу сканы обеих гравюр, помещённых в текст повести.

Тоненькая книжка из серии пушкинских повестей, изданная большим тиражом "Детиздатом" в предюбилейный 1936 год. Отлично воспроизведённые для массового издания иллюстрации. Мы смотрели иллюстрации К.Рудакова к "Выстрелу" из этой серии. К "Метели" тоже иллюстрации Рудакова. Сканы — из Интернета, поскольку и этой книжки у меня нет.

Полностью отсканированная книга в свободном доступе выложена на сайте РГДБ: https://arch.rgdb.ru/xmlui/handle/1234567....

Рудаков сделал целый цикл из трёх страничных иллюстраций (плюс на обложке — тема бессилия перед метелью, как у Пискарева в дорогом издании).

Идеальная сюита, соответствующая пушкинской краткости и насыщенности. Отражены все три узловых момента: Маша в метели, Владимир в метели, Бурмин с Машей (без метели).

Это картина маслом Тараса Шевченко к одной поэме Пушкина на украинскую тему.

Иллюстратор из Шевченко — так себе (середина XIX века в России — время для книжной графики вообще ещё не пришло). А что с текстом?

"Полтава" — поэма Пушкина, обзор иллюстраций к которой приходится предварять напоминанием содержания (сюжета). Эта поэма вошла в память как гимн Петру I. На самом деле, чтобы подвести читателя к триумфу русского царя — победителя шведов — Пушкин разворачивает любовную линию (сцены частной жизни) и политическую линию украинского сепаратизма. Необходимо вспомнить эти сюжетные линии.

Песнь Первая.

Первая линия — частная жизнь. Украина. Мария — дочь магната Кочубея против воли родителей ушла жить к престарелому гетману Мазепе. Кочубей, мстя Мазепе, доносит на него царю, обвиняя Мазепу в измене. Доносу не поверили и переслали самому Мазепе. Мазепа готовит казнь Кочубея.

Вторая линия — имперская. Пушкин даёт знаменитую зарисовку.

цитата

Была та смутная пора,

Когда Россия молодая,

В бореньях силы напрягая,

Мужала с гением Петра.

Третья линия — сепаратистская. Молодая элита из окружения гетмана, пользуясь вторжением в Россию шведского короля (Карла XII), мечтает вот о чём:

цитата

Теперь бы грянуть нам войною

На ненавистную Москву!

Но сам Мазепа пока свою позицию не афиширует.

Песнь Вторая.

Посвящена сценам частной жизни — душевным метаниям Мазепы, который вынужден убить отца любимой женщины. Кочубей казнён. Мария узнаёт об этом слишком поздно — она исчезает из имения Мазепы. На этом фоне как раз даётся ещё одна знаменитая зарисовка:

цитата

Тиха украинская ночь.

Прозрачно небо. Звезды блещут.

Своей дремоты превозмочь

Не хочет воздух...

Но присутствует и линия сепаратизма. Мазепа произносит монолог перед Марией:

цитата

Без милой вольности и славы

Склоняли долго мы главы

Под покровительством Варшавы,

Под самовластием Москвы.

Но независимой державой

Украйне быть уже пора:

И знамя вольности кровавой

Я подымаю на Петра.

Песнь Третия.

Целиком имперская линия. Война. Полтавская битва. Отрывок, который учили советские школьники классе в пятом:

цитата

Горит восток зарёю новой...

...И грянул бой, Полтавской бой!

...Швед, русский — колет, рубит, режет.

...Но близок, близок миг победы.

Ура! мы ломим; гнутся шведы.

В самом конце происходит развязка частной линии. Мазепа вместе со шведским королём бежит после проигрыша Полтавской битвы. Случайно встречается с Марией — она сошла с ума. Вся поэма заканчивается тем, что спустя сто лет (в пушкинские времена)

цитата

...Лишь порою

Слепой украинский певец,

Когда в селе перед народом

Он песни гетмана бренчит,

О грешной деве мимоходом

Казачкам юным говорит.

Ну что сказать? Пушкин не сюсюкается. Мазепа очень опасен. Россия силы напрягает. Пётр пирует... Империи не до рефлексии. Марию перемололи жернова Истории.

Как иллюстраторы справились с "Полтавой"? Здесь сюжетных линий больше, чем в "Евгении Онегине". Вернее, линия-то одна: судьба Марии и последствия её поступка (выбор гетмана, отказ от семьи). Но фон этой любовной истории — противостояние Петра I и Карла XII. И фон этот таков, что занимает одну треть поэмы. Полные сюиты иллюстраций к поэме, конечно, отражают весь сюжет и весь фон. Но ведь часто крупные произведения снабжаются только одной-двумя иллюстрациями. Какую же линию отображают художники в этом случае? Что для них является символом всей поэмы? Поэтому первый обзор иллюстраций к "Полтаве" я составил из одиночных картинок, помещённых в сборниках пушкинских произведений.

Этот однотомник проиллюстрирован одним художником — Н.В.Алексеевым

"Полтава" представлена одной страничной иллюстрацией. Художник как квинтэссенцию всей поэмы выбрал мотив сепаратизма. Мазепа поднимает на Петра знамя вольности кровавой.

Наверное, для 1929 года такой выбор темы для иллюстрирования — естественное решение в логике марксизма. Сепаратизм в XVIII веке — явление положительное, это борьба с царизмом и с "тюрьмой народов". Но при этом и портрет главной героини дан — ведь кредо сепаратизма Мазепа произносит в частной беседе с влюблённой в него женщиной. Опять же, народный украинский колорит — бандура, расписная печь (?).

В этих огромных фолиантах к "Полтаве" иллюстрации одного художника — Владимира Серова (это советский художник, 1910 года рождения — к знаменитому "мирискуснику" Валентину Серову отношения не имеет, просто однофамилец с одинаковым инициалом). В одном томище — чёрно-белые иллюстрации, а в другом — цветные. Это часть полной сюиты художника к поэме. Отдельное издание со всеми иллюстрациями ко мне уже едет. Так что с этим художником мы ещё встретимся.

В "Сочинениях" к "Полтаве" сначала приводятся какие-то картинки, которые к книжной графике отношения не имеют. Но зато потом даны страничные иллюстрации Вл.Серова, правда черно-белые. Их две. На первой — та же сцена, что была выбрана для иллюстрирования в 1929 году. Разговор Марии и Мазепы, в ходе которого он и раскрывает свои сепаратистские замыслы. Но сцена дана интимно, без патетики. На второй иллюстрации — Пётр после победы "за учителей своих заздравный кубок поднимает". Битва длилась недолго — Пушкин указывал, что часа два. Так что успели и попировать.

В томе "Поэзия" иллюстрации Вл.Серова даны в цвете. Первая картинка — Мария и Мазепа — совпадает с картинкой из "Сочинений". Можно сравнить, как она смотрится в цвете по сравнению с черно-белым вариантом. Вторая картинка — тоже из семейно-сепаратистской линии сюжета. В ночь перед казнью к Кочубею — отцу Марии — приходит подручный Мазепы и требует выдать схоронённое имущество (потом пытать начнёт). А третья картинка — Пётр на поле Полтавской битвы.

Итого. В юбилейных подарочных изданиях мы видим попытку соблюсти в иллюстрациях баланс частной и имперской линий. Причём, строго по хронологии развития сюжета — частная линия идёт впереди имперской. Тема украинского сепаратизма тоже присутствует, но неявно.

Был ещё в юбилейном 1949 году трёхтомник сочинений Пушкина обычного формата с чёрно-белыми картинками ("Полтава" — во втором томе). А через десять лет выпустили по инерции томище "Избранного" с теми же, по большей части, иллюстрациями. Художник М.Родионов в обоих изданиях. С этим художником у нас, наверное, не будет повода ещё раз встретиться. На Фантлабе художник представлен (https://fantlab.ru/art15119).

В обоих изданиях повторяются заставка (сцена Полтавской битвы) и концовка (бандурист, о котором упоминается в последних строках). Кроме того, в трёхтомнике есть и иллюстрация на вклейке с пирующим Петром. Иллюстрация с Петром аж попала в альбом "Пушкин в изобразительном искусстве" (1961) — сочли достойным образцом книжной графики.

Если попытаться сделать выводы на основе этих изданий, то получается явный перекос в сторону имперской линии, уравновешенный только бандуристом как символом народности автора.

В сборнике "Избранного" 1975 года — художник П.Бунин. У него в этом сборнике к "Полтаве" только одна заставка. Квинтэссенцией поэмы художник считает Петра Первого. Его портрет и поместил на заставке. В позднейших альбомах у П.Бунина побольше картинок к "Полтаве" будет, но все про Петра — "Полтава" для П.Бунина только повод.

"Поэмы" в 1983 году проиллюстрировал художник В.Носков. У него ко всем поэмам единый оформительский приём: на первом развороте страничная иллюстрация и овальная заставка. Две картинки — две темы. На страничной иллюстрации (она главная) — Полтавский бой, Пётр в атаку скачет. На заставке — Мазепа встречает сошедшую с ума Марию (крушение всех надежд — и на государственную независимость, и на семейную жизнь).

"Поэмы" 1989 года иллюстрировал художник Ю.Иванов. У этого художника — по одной страничной иллюстрации на первом развороте каждой поэмы. Но для "Полтавы" — исключение. В одной картинке всё содержание не выразить. Поэтому у Ю.Иванова на первой (главной) страничной иллюстрации — Пётр Первый в атрибутах воинской славы. А на второй страничной иллюстрации — портрет Марии в обрамлении символов смерти (включая голову казнённого Кочубея). Мазепа к этому обрамлению примыкает.

Итого. В позднесоветских сборниках — на первом месте Пётр, частная тема не забыта, но она на задворках. Местный украинский колорит отражён слабо. А интересно, как бы художники иллюстрировали поэму, если бы у неё сохранилось первоначальное название ("Мазепа")?

Поскольку отрывок из "Полтавы" под названием "Полтавский бой" включали в школьные хрестоматии, бывали иллюстрации только к этому отрывку. У меня вот — полная сюита А.Иткина к отрывку из современного сборника стихотворений по школьной программе.

Здесь, конечно, о всех героях поэмы речь не идёт. Но в большинстве своём мы воспринимаем всю поэму именно по "Полтавскому бою". У Иткина в сюите — все привычные сцены пушкинского Полтавского боя, начиная от явления коронованных полководцев перед своими войсками до битвы и заканчивая пиром Петра.

Ну, и чего уж тут говорить — мастерски у Пушкина вышла военная часть. Затмил "Полтавский бой" частно-семейный сюжет поэмы. Пушкин — "певец Империи и свободы", однако. Вот и П.Бунин в позднейшем альбоме...

Вроде бы дал П.Бунин набор иллюстраций ко всей "Полтаве", а фактически получилось — только к имперской линии сюжета.

Что ещё про "Полтаву" сказать? Издана она в 1829 году, два раза в ней упоминается Диканька. Так что Гоголь, который через пару лет свои малороссийские повести выпустил, скорее всего пытался застолбить расчищенное Пушкиным место. Это Пушкин нам Украину в "Полтаве" открыл — не Гоголь. "Тиха украинская ночь..." — вот миф об Украине в русском культурном пространстве. Но об этом — должны, наверное, быть полноценные сюиты иллюстраций к "Полтаве".

Завершаю обзор "Пиковых дам". Выкладываю из разных сборников отдельные иллюстрации к повести.

Сначала хорошо известный художник Иткин. Выходил у него в 2008 году сборник пушкинской прозы в тогдашнем самом лучшем издательстве иллюстрированной книги "Московские учебники".

Книга представлена на Фантлабе (https://fantlab.ru/edition85043), но почему-то к художнику не привязана.

У нас сборник встречается в первый раз. Даю собственное библиографическое описание по образцу каталога-справочника.

Проза. — М.: Московские учебники и картолитография, 2008. — 510 с.; 20,5 см.

ИТКИН А. — Иллюстрированный переплёт; фронтиспис (Пушкин за работой); Арап Петра Великого: 5 ил. — шмуцтитул и 4 страничных ил.; Повести покойного Ивана Петровича Белкина: шмуцтитул к циклу, От издателя: 1 ил., Выстрел: 3 ил. — шмуцтитул и 2 страничных ил., Метель: 2 ил. — шмуцтитул и 1 страничная ил., Гробовщик: 3 ил. — шмуцтитул и 2 страничных ил., Станционный смотритель: 6 ил. — шмуцтитул и 2 страничных ил., Барышня-крестьянка: 3 ил. — шмуцтитул и 2 страничных ил.; Дубровский: 9 ил. — шмуцтитул и 8 страничных ил.; Пиковая дама: 5 ил. — шмуцтитул и 4 страничных ил.; Капитанская дочка: 15 ил. — шмуцтитул и 14 страничных ил.; концовки.

Тираж: 15.000 экз.

Рисунки черно-белые. К "Пиковой даме" — целых пять картинок (одна из них дублируется на переплёте) — но на самодостаточную сюиту всё равно не тянут. Германн у Иткина не имеет аристократических черт — плебей эпохи первоначального накопления капитала (с таких позиций повесть в пушкиноведении тоже рассматривалась), т.е. новый русский.

Теперь издания, которые у нас уже встречались в связи с "Онегиным": "Сочинения" (1929) и "Пушкинские экслибрисы" (1987) (https://fantlab.ru/blogarticle54337).

Некрасиво у меня с художником вышло. Я в связи с его картинками к "Онегину" высокомерно предположил, что он, скорее всего, был простым поденщиком. Современники так не считали, они ставили Н.Алексеева в первый ряд книжных графиков. Как раз его иллюстрацию к "Пиковой даме" в числе очень немногих репродукций советских художников воспроизвели в капитальном альбоме "Пушкин в изобразительном искусстве" (1937). Да ещё и на отдельном листе!

В альбоме-то на толстой белой бумаге очень достойно смотрится. Биографическая справка о Н.Алексееве, рано умершем, — более чем уважительная.

В знаменитом "пушкинском" томе "Литературного наследства" (том 16-18. — М., 1934) Н.Алексееву тоже посвящено несколько сочувственных строк: "Последним аккордом в советско-графическом аккомпанементе к Пушкину за текущий год прозвучал "Граф Нулин" с иллюстрациями недавно скончавшегося ленинградского художника Н.В.Алексеева" (Эттингер П. Иллюстрированные издания Пушкина за годы Революции. С. 1174). Да и на Фантлабе про художника хорошо написано: https://fantlab.ru/art3311.

Так что даю иллюстрацию Н.Алексеева к "Пиковой даме" из альбома.

В экслибрисах два Германна — один из книжки, а другой из оперы (образец прибалтийской графики — экслибрис для тенора В.Норейки, народного артиста СССР)

Юбилейные собрания сочинений тоже уже были: трёхтомник 1949 и однотомник 1959 гг. Но в них идентичные картинки. Даю фото из однотомника 1959 года, поскольку у него формат побольше и печать почётче.

Здесь к "Пиковой даме" только заставка и концовка художника А.Гончарова, творившего при всех режимах периода советской власти — при Сталине не особо удачно. А гравюра к "Пиковой даме" как раз поздних сталинских времён.

И следующие два сборника тоже раньше у нас были ("художники из запасников"): https://fantlab.ru/blogarticle54901.

Уж как плевался с этого рисовальщика, а и у него неплохо картинки к "Пиковой даме" вышли"

У Плаксина в этом сборнике — только петербургские пейзажи. К "Пиковой даме" всего одна картинка — мост через канавку (?) зимой. Есть, есть такие мотивы у легендарных предшественников художника. Накладывается ли здесь воспоминание об опере и о канавке, в которой утопилась Лиза в параллельной реальности? Зимой-то не утопишься, особенно у Плаксина — снегом замело по самые перила.

А вот этих сборников прозы ещё не было. Привожу сразу и библиографические описания из каталога-справочника.

Добавление к библиографии. Тираж — 20.000 экз. Цена — 9 руб.

Художник на Фантлабе упомянут (https://fantlab.ru/art23201). Книга не представлена.

Все, кто касался этой книги (начиная с работника пункта выдачи) приходят в восторг: глубокое тиснение, какая красивая книга! Да уж, не избалованы мы — продавленный картон восторг вызывает... Тираж небольшой, но все силы ушли на вычурный переплёт — внутри качество печати весьма посредственное, рисунки, видимо, загублены воспроизведением (они в такой манере сделаны, что нужно очень высокое разрешение). На фото вообще сумбур выходит. Картинок к повести всего две, одна из них потрачена на Лизу в соответствии с официозным прочтением повести в сталинскую эпоху.

Добавление к библиографии. Тираж — 200.000 экз. Цена — 1 руб. 45 коп.

Художник — В.Дозорец — на Фантлабе упомянут (https://fantlab.ru/art10395). Книга не представлена.

Киевское издательство (отпечатано в Харькове). В моей коллекции — единственное не московско-питерское издание "Пиковой дамы" (нестоличных "Онегиных" советских времён было очень много).

В книге — стильные и душевные силуэты, жаль, что немного (тоже всего два на повесть).

Образцы иллюстраций, которые я видел только в пушкиноведческих альбомах, поскольку сами книги недоступны.

Альбом "Пушкин в изобразительном искусстве" (1961).

Здесь приведены три иллюстрации из цикла советского художника В.Свешникова (1951-1952). В книге эти иллюстрации не издавались. В Интернете продают одну открытку с изображением старой графини перед зеркалом и встречаются сканы журнала "Огонёк" (№ 37. Сентябрь. 1956) с несколькими иллюстрациями. Картинки интересные. Ещё сталинская эпоха, но что-то свежее в них есть (уже отмечал это в связи с картинками Тимошенко к "Онегину" — тут).

И сканы "Огонька"

Альбом "Пушкин в русской и советской иллюстрации" (1987)

Здесь приводятся иллюстрации русского эмигранта А.А.Алексеева. К "Пиковой даме" он сделал цикл в 1928 году, который несколько раз издавался за границей. Эттингер про сюиту А.Алексеева к "Пиковой даме" так писал в 1934 году в "пушкинском" томе "Литературного наследства": подход Алексеева по сравнению с подходом Шухаева оригинальнее, "своеобразная атмосфера Петербурга у него передана тонко и с большим настроением, а цветные ксилографии, конечно, более органически вяжутся с цветной страницей, чем у Шухаева" (Эттингер П. Иллюстрированные издания Пушкина за годы Революции. С. 1177).

Это, конечно, шедевр. Видел в Интернете современную обложку к "Онегину" каких-то испанских сестричек-художниц — так это ж просто алексеевские эпигоны. Про наших художников выражусь мягче: лучшие из них испытали влияние А.Алексеева (это я про деревья, мосты и особняки у Епифанова).

И из Интернета несколько сканов (одна картинка, кстати, с мостом через канавку).

У нас сейчас переиздали иллюстрации А.Алексеева к сказкам Андерсена ("Лунные картинки", "Сказки Андерсена и четыре русских художника-иллюстратора"). Там технические ухищрения (игольчатый стиль), выросший из алексеевской мультипликации. Эффектно, но настоящую ценность представляют алексеевские классические ксилографии. Вот их чего-то не переиздают. Вроде бы, "Пиковую даму" собиралась "Вита Нова" когда-то сделать.

Сейчас у них на сайте висит анонс на "Повести Белкина", может и с алексеевскими иллюстрациями. Будем ждать.

Приобрёл альбом замечательного художника А.Аземши. А там — неожиданно — иллюстрации к нескольким произведениям Пушкина (живопись, цикл "Автографы литературных героев"). Есть картина и к "Пиковой даме".